несколько эксцентричная, но вполне реалистическая
СОЕДИНЕНЬЕ ДВУХ ЗАГАДОК
О пресловутой загадочности «русской души» кто только не рассуждал и не писал. А что, если попытаться проникнуть в тайники «канадской души» на примере человека, решившего прикоснуться к загадке русской женщины и попавшего в сети ее очарования?
Рассел встретил свою «последнюю любовь», как он называет Лену, на одном из сайтов знакомств, которых сейчас превеликое множество в Интернете. Половина населения земного шара, включая детей и старичков, знакомится ныне в киберпространстве. Даже поговорки появились, что на улице в наши дни знакомиться глупо, а в баре – немодно. Как бы то ни было, Рассел – зрелый мужчина, приближающийся к порогу пятидесятилетия (и оставшийся один после того, как распался его многолетний гражданский брак), решил как-то из любопытства заглянуть на страницу одного из сайтов, где размещались анкеты и фотографии русских красавиц. Он увидел снимок, с которого на него смотрела блондинка с широко распахнутыми глазами, и тут же забыл обо всем на свете. Эта блондинка напомнила ему Мэрилин Монро – символ непреходящей женственности и сексапильности, и Рассел решил завязать переписку.
Оказалось, что Лена – так звали «русскую Мэрилин» - плохо знала английский, о чем и предупредила в своем первом послании, отправленном в ответ на и-мейл Рассела. Но это было не так уж и важно. С помощью компьютерного переводчика Лена и Рассел начали вести долгие разговоры, используя мессенджер и веб-камеру. Лена, хоть и была значительно моложе своего заокеанского поклонника (что не смущало ни того, ни другого) тоже имела опыт супружеской жизни. Неудачный, как можно было догадаться, поскольку пребывала уже несколько лет в разводе.
Лена была русской, но жила вместе с сыном-подростком в небольшом городке, затерянном в горах Памира в стране, о которой Рассел никогда не слышал. Он нашел в Интернете информацию о Таджикистане и узнал, что это - самое бедное из бывших советских среднеазиатских республик государство, как говорилось в Википедии, постоянно раздираемое военными конфликтами и сотрясаемое государственными переворотами. После прочтения статьи этот много повидавший в жизни человек, напрочь потерял покой и сон. Он не мог представить, что его собеседница – хрупкое существо с лицом, словно сошедшим с обложки глянцевого журнала, в котором обсуждались жизни голливудских знаменитостей, вынуждена прозябать в такой дикой, к тому же взрывоопасной, глуши.
Лена работала инженером на предприятии алюминиевой промышленности – единственной, наверное, отрасли, существовавшей в этом богом забытом крае, как думал Рассел. И именно благодаря этому у нее - в отличие от большинства ее сограждан - имелся доступ к Интернету и всяческим техническим «примочкам», которые в цивилизованном мире давно уже доступны любому рядовому пользователю.
То, что Лена была инженером, вызывало уважение у канадца, который в технике не слишком разбирался, поскольку всю жизнь занимался продажей недвижимости. Он ведь не знал, что в советские и постсоветские времена девушки часто поступали в технические вузы, чтобы поскорее выскочить замуж. Рассел все больше проникался сочувствием к своей прекрасной «подруге по переписке», как именовала себя Лена в отправляемых в Канаду «мессиджах», и понимал, что должен что-то сделать для ее спасения. Выход был один - он решил жениться. Лена, казалось, не возражала. Но для этого надо было ехать в Таджикистан, потому как никто в мире пока еще не придумал, как оформлять брак на расстоянии.
Мысль о поездке в далекий дремучий край, полный бандитов и исламистов, как представлялось Расселу, внушала опасения и где-то даже ужас. Но он твердо решил, что должен выполнить эту миссию. К тому же, несмотря на заверения – в основном направленные на самого себя - что, поступая так, он исходит из чисто гуманитарных соображений, Рассел чувствовал, что влюбился. Ведь недаром говорят, что все эти русские красотки – настоящие ведьмы и могут околдовать одним взглядом. Он купил билет до Душанбе с пересадкой в Москве и отправился в неизвестность. Знакомые благородного канадского «Дон-Кихота» сочли этот поступок эксцентричным, если не сказать – идиотским. Но ведь они не видели этих волшебных глаз и не слышали пленительных интонаций голоса, говорившего на непонятном языке.
Рассел и Лена договорились встретиться в таджикской столице, где у новоявленной невесты имелись родственники. Все-таки, как рассуждали приятели канадца, у него хватило ума не тащиться в горную Тмутаракань, где, скорее всего, никогда не ступала нога «западного человека». Квартира, где остановились без пяти минут молодожены, была переполнена мебелью и родственниками, постоянно проживавшими в небольшом трехкомнатном пространстве. Расселу, привыкшему иметь дела с реалиями и просторами канадской недвижимости, было невдомек, как удавалось такому количеству народа сосуществовать на нескольких десятках метров.
В виду исключительности ситуации, в городском ЗАГСе Душанбе канадскому жениху и его русской невесте пошли навстречу и назначили дату бракосочетания через три дня после подачи заявления. Впрочем, за взятку в американских долларах, которую Рассел по совету Лены вручил заведующей городским бюро, регистрацию брака готовы были организовать и через десять минут. Но Лене хотелось, чтобы все было по-настоящему – с гостями и шампанским.
После свадьбы – а, вернее, ужина, устроенного все в той же малогабаритной «хрущобе» - «молодые» провели ночь в разных комнатах по причине маломерности жилой площади и ее перенаселенности. Лена снова расположилась в спальне двоюродной сестры и ее детей, а жениху пришлось коротать первую брачную ночь на диване в «зале», как здесь именовали самую большую комнату, неподалеку от пьяно храпящих Лениных дядьев. Он долго не мог заснуть, и только мысль о том, что теперь у него есть красавица жена, и он должен заботиться о ней и об обретенном вместе с ней пасынке, придавала смысл некому безумию всех последних дней. Предстояло совершить следующий шаг - надо было оформлять документы на переезд Лены и Алика в Торонто.
Бумажная волокита заняла много времени, но Рассел был уверен, что вскоре разлука с «прекрасной Еленой» (как он называл ее иногда, услышав, как кто-то обратился к ней подобным образом) закончится. Прошло более года, и, наконец, все необходимые бумаги были подписаны, и визы для Лены и Алика получены. Супруги Джоунз – пусть и были супругами они пока что номинально – продолжали общение с помощью Интернета и редких телефонных разговоров. Лена так и не выучила толком английский, и без помощи электронного переводчика ей было сложно общаться со своим канадским мужем.
Расселу вообще стало казаться, что его красавица жена несколько охладела к идее переезда в Канаду, и это огорчало. Хотя он продолжал настаивать на том, что женился исключительно из благородных побуждений – чтобы помочь молодой женщине обрести достойный образ жизни, а ее сыну – получить приличное образование, ему верилось, что у них получится настоящая семья. «Русская Мэрилин» заняла так много места в его сердце, что он уже не представлял своей жизни без нее и долгих бесед с ней.
Лена за всю свою жизнь никуда дальше Душанбе не выезжала, поэтому переезд в другую страну, да к тому же расположенную невесть где - на севере американского континента – к чему она поначалу, казалось, стремилась, начал ее страшить. Чтобы уберечь ее от сложностей пересечения огромных расстояний и поддержать морально, Рассел снова отправился в Таджикистан. На этот раз поездка не казалась «прыжком в неизвестное» - он шел по проторенному полтора года назад пути, но странности чужого мироустройства, «постсоветского» образа жизни и мыслей не переставали удивлять его.
Наконец, все эти «дороги, пороги» остались позади, и в доме Рассела, в котором давно уже кроме него самого и его собаки - старого вислоухого ирландского сеттера - никто не появлялся, зазвучали молодые голоса. Лена, несмотря на то, что у нее уже был взрослый сын, внешне выглядела как юная девушка, да и вела себя, как испуганная школьница. Она терялась в магазинах, когда к ней обращались, не понимая, что ей говорят. Не умела пользоваться банкоматом и боялась заходить в банк. Не знала, что такое кредитные карточки. Что, впрочем, можно было понять. Ведь там, откуда она была родом, все это было в диковинку.
Рассел обучал Лену навыкам и премудростям обитания в новой среде и все надеялся, что из их странного союза что-то получится. А странность заключалась еще и в том, что молодая жена с самого начала облюбовала себе отдельную спальню и, закрываясь в ней на ночь, запирала дверь на замок. Рассел не настаивал на близости, он понимал, что Лене требуется время. Еще она возненавидела собаку – старого добряка Чарли, уверяя, что у нее аллергия на собачью шерсть, и пыталась уговорить Рассела расстаться с этой несносной псиной. О чем, конечно, не могло быть и речи. Ведь Чарли был членом семьи, и жил в его доме в течение гораздо большего времени, чем эти недавние пришельцы, говорящие на чужом языке.
Несмотря на все несуразности, Рассел надеялся на то, что отношения внутри его новой семьи каким-то образом нормализуются. Он был внимателен к Алику и хотел, чтобы после окончания школы он поступил в университет. Что тот воспринимал как какую-то дикую фантазию. Для парня, впервые оказавшегося за пределами своей «малой родины» - ведь он родился в Таджикистане, и хотя до пятого колена, условно говоря, все в его родне были русыми и русскими, вспоминал таджикский городок, затерянный в горах, именно как родной край – открывался в Канаде совершенно новый мир. И он вовсе не собирался тратить время на учебу, тем более, что и язык, подобно маме, как следует не знал. Зато он выяснил, что можно было устроиться на работу, пусть и физически тяжелую, и заработать на машину – предел его мальчишеских мечтаний.
Рассел пытался помочь Лене найти работу. Он понимал, что ей необходимо общение и профессиональный рост. Как-то он услышал, что на одном из предприятий требуется инженер по электрооборудованию, и предложил Лене попробовать устроиться туда – это была как раз ее специальность. Наивный Рассел, он думал, что все так просто делается. Самое большее, на что могла рассчитывать Лена – это присмотр за детьми, за что она и взялась. Конечно, можно было бы серьезно заняться языком, повысить собственную квалификацию, найти приличную работу, но для этого ведь надо было приложить усилия, а Лене, казалось, все это было неинтересно и не нужно. В конце концов, с ее внешностью, думал Рассел, можно было бы попытаться что-то сделать - пусть не в мире кино, шоу-бизнеса или фэшн-индустрии, но там, где ее красота и весь облик, вызывающий в памяти незабвенную Мэрилин, могли найти какое-то достойное применение. Но для этого у «прекрасной Елены» не доставало ни силы воли, ни энергии, ни напористости – всего того, что называется «драйвом».
Однажды вечером, когда Рассел вернулся домой после встречи с клиентом, обсуждавшим крупную покупку недвижимости, он обнаружил, что Лена и Алик исчезли. Вот так просто, в его отсутствие, без всяких объяснений и разговоров - собрали вещи и ушли из его жизни.
Ну что ж, думал он, когда немного пришел в себя после внезапно нанесенного удара – я сделал то, что должен был сделать. Я открыл этим двоим, так и не ставшим для меня родными, дверь в большой мир. Теперь они должны сами разобраться, что им делать и как устраиваться в этом мире.
Я слушала рассказ Рассела и пыталась разгадать загадку. Зачем ему - успешному, не обремененному багажом былых отношений, состоявшемуся - мужчине «в расцвете лет», что называется, понадобилось тратить время, силы и деньги – и все это в немалом количестве - на то, чтобы привезти из-за тридевяти земель «русскую красавицу»? И затем так печально вернуться «на круги своя»? Из каких таких гуманитарных соображений исходил этот благородный канадский «идальго»? Я думаю, дело тут отнюдь не в «гуманитарной помощи». Я видела глаза этого человека, слышала, как звучал его голос, когда он вспоминал свою «Мэрилин», а на ум приходили строчки, написанные Николаем Заболоцким. Рассел, наверняка, никогда не слышал имени этого поэта, да и строчки эти были написаны совсем по другому поводу, но вот звучали они во мне неким печальным гимном несостоявшейся любви и разбитых надежд:
Ее глаза – как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза – как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.
Когда потемки наступают,
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.
Источник: http://www.proza.ru/texts/2007/11/04/44.html |
