...tender is the night*
John Keats. Ode to a Nightingale
Это была самая необыкновенная ночь в моей жизни. Необычность, кроме всего прочего, состояла еще и в том, что их было двое – потрясающих парней, все внимание которых было отдано мне одной в ту незабываемую ночь.
Мы познакомились в баре, куда я в тот вечер забрела, будучи не в самом лучшем настроении. Подружки мои были заняты своими делами, приближалось Рождество и Новый год, у них были свои планы. Я, появившись вдруг из своего далека, никого не предупредив – соскучилась по городу, в котором провела почти 10 лет до своего отъезда, вызванного очередным замужеством – оказалась единственной бездельницей в готовящемся к праздникам Дубае. Ну и ладно, пусть все занимаются своими делами, подумала я, и решила совершить тур «по местам боевой славы» - ночным заведениям, где в былые времена мы любили отрываться нашей лихой компанией. Вообще-то по барам и ночным клубам я не хожу одна, не то воспитание. Я все-таки не какая-нибудь вертихвостка, а приличная барышня, которая просто любит веселье и танцы. «Party animal»** – так называет меня мой канадский муж.
Я зашла в наш любимый «Rock Bottom», надеясь встретить кого-нибудь из старых знакомых, но завсегдатаев прежних не наблюдалось, хотя народ, как всегда, клубился вовсю. Протиснувшись к стойке бара, я помахала знакомому бармену, и, обменявшись приветствиями с девчонками-официантками, заказала свой традиционный джин-тоник. Рядом, повернувшись ко мне спиной, стоял парень и увлеченно беседовал с кем-то. Когда он повернулся лицом, я увидела глаза – в них было нечто знакомое: большие и влажные, как две маслины, обрамленные длиннющими ресницами. Внешние уголки глаз были слегка опущены вниз, что придавало лицу незнакомца немного грустный вид. Такие глаза рисуют на своих лицах печальные клоуны. Такие же были у моего бойфренда-итальянца, с которым я рассталась три года назад.
Мы разговорились. Оказалось, что Франко – так представился незнакомец - тоже был из Италии. Он приехал в Дубай на несколько дней из Милана, и встретился здесь, совершенно случайно, со своим бывшим однокурсником французом Патриком. Они учились когда-то вместе в колледже в Англии. Отметить встречу старые приятели решили в «Rock Bottom», где обычно собиралась западная публика. Я была представлена Патрику – атлетического сложения юноше с ярко выраженной романской наружностью. Оба моих собеседника были уже не первый раз в Дубае, но все-таки я этот город знала значительно лучше.
Мы проболтали до самого закрытия, то есть до 3 утра, и нам троим было так интересно друг с другом, что просто не хотелось расставаться. Франко и Патрик были исключительно галантными кавалерами: угощали меня напитками и внимательно слушали разные байки про дубайскую жизнь. После того, как я рассказала, что Франко был похож на моего бывшего дружка, тот проникся ко мне необыкновенной симпатией. Лицо его больше не казалось грустным.
Музыка смолкла, вежливые секьюрити подходили к задержавшимся посетителям и объясняли, что пора покинуть заведение. Франко взял меня за руку и сказал: «Пойдем с нами! Мы собираемся в один ливанский ресторанчик, он открыт до утра». Я знала, где находится этот ресторанчик – на Дийяфа-Роуд - что-то вроде старого Арбата в Дубае. Никто меня не ждал в ту ночь. Муж был далеко за океаном, подруги давно спали, в отель возвращаться не хотелось. Новый день только зарождался, настроение было отличное, рядом находились два веселых… ой, чуть было не сказала - гуся, ха-ха… нет – два жизнерадостных, остроумных и чрезвычайно привлекательных молодых человека, которым хотелось продолжить общение со мной. Конечно, я пошла с ними в ресторан.
Мы сидели за столиком на открытом воздухе. Стояла теплая декабрьская – типичная для Дубая – ночь. В такое время здесь уже спиртное не продают, но нам оно и не требовалось. Мы пили кофе, пели песни на всех языках, которые знали (я попыталась научить парней куплету «Все будет хорошо» по-русски), хохотали до упаду над безумно смешными анекдотами, которые рассказывал Патрик со своим забавным французским акцентом, и даже пытались танцевать в совершенно не приспособленном для этого месте. В ту ночь на мне была юбка с разрезом сбоку и вдруг я обнаружила, что шов разошелся, и левая нога моя неприлично оголилась. Я решила, что это выглядит весьма эротично и вполне в духе неожиданно волшебной ночи. Я даже позволила себе посидеть на коленях по очереди у Франко и у Патрика – в перерывах между нашими танцевальными экзерсисами. Стало прохладно, я задрожала от холода, и Франко, обхватив меня обеими руками, прижал к себе. Было очень приятно ощущать тепло его сильного мускулистого тела. О том, что будет дальше, я не задумывалась. Мне было хорошо рядом с ними – такими раскованными и чувственными…
А дальше было вот что. Ресторанчик закрылся. Франко нежно обнял меня и сказал: «Ты знаешь, в иных обстоятельствах я бы мечтал, чтобы у меня была такая гёлфренд»… А Патрик остановил проходившее мимо такси, расцеловал меня в обе щеки, посадил в машину, и я поехала в свой отель. Ах, как здорово я провела эту ночь с двумя геями, думала я, добравшись, наконец, до постели! А вы что подумали? Стала бы я обниматься и чмокаться с двумя здоровенными амбалами, если б они были традиционной ориентации! Да на мне бы уже давно живого места не осталось! А так я знала, что нахожусь в совершеннейшей безопасности и могу просто по-дружески обнять хорошего парня, или даже двух хороших парней. И никто не будет меня домогаться, лезть под юбку или крыть матом, если вдруг я скажу, что вовсе и не собиралась ложиться с ними в постель… Жаль, что мы скоро все разъедемся, думала я. Надо будет познакомиться еще с парочкой геев, когда вернусь к себе в Торонто. Их у нас много.
* tender is the night - "ночь нежна" - из стихотворения Джона Китса "Ода соловью".
** Party animal - в вольном переводе - тусовщица
|
