canadian russian wives Чт, 28.03.2024, 09:56
Главная | RSS
Меню сайта
Категории каталога
Ольга Кемпбелл [32] Анна Левина [39]
Эленa Форд [2]
Главная » Статьи » Ольга Кемпбелл

НАШИ В ТОРОНТО ((нажмите сюда, чтобы открыть)
Из цикла «НАШИ В ТОРОНТО»

Вдоль маленьких домиков белых
акация душно цветет.
Хорошая девочка Лида
на улице Южной живет.
…………………………..
В оконном стекле отражаясь,
по миру идет не спеша
хорошая девочка Лида.
Да чем же она хороша?

Ярослав Смеляков

Часть 1.

В какой бы город или страну я ни приехала впервые, после выполнения первоочередных задач я начинаю решать очень важный вопрос: где найти приличного парикмахера. Если же пребывание на новом месте затягивается на месяцы, а то и годы, то вопрос этот вообще становится приоритетным. Безусловно, у каждой современной женщины должен быть постоянный парикмахер. Заходить в любой первый попавшийся на пути салон, чтобы постричься, уложить волосы или проделать еще какую-нибудь важную процедуру с собственной шевелюрой - это, мне кажется, то же самое, что отдаться, не глядя, первому встречному мужчине… Нет, я отнюдь не ханжа, и охотно верю в то, что и спонтанность в интимных вопросах может привести к возникновению нежного чувства, крепкого союза или новой семьи… кому как повезет. Но вот когда речь идет о такой важной стороне жизни, как уход за волосами и поддержание их в соответствующем состоянии, форме и цвете, тут я со всей категоричностью заявляю: подобный «промискуитет» недопустим. Парикмахера нужно выбирать еще тщательней и придирчивей, чем мужа! А выбрав, хранить ему верность. Вот почему оказавшись в Торонто, я встала на путь поиска нужного мне салона и подходящего мастера, используя все возможные средства информации.

Место, в которое я попала по совету новых знакомых, производило хорошее впечатление. Хозяйка салона по имени Лида - молодая женщина с экстравертным характером, легко устанавливающая контакт с любым попавшим в ее поле зрения человеком - бойко общалась то на английском языке, то на русском с клиентами, представлявшими весь спектр многонационального населения города. Подозреваю, что так же хорошо она говорит по-испански и итальянски. Не мной замечено, что человек, профессионально работающий с внешностью людей, должен быть хорошим психологом. Лида явно была из числа таких специалистов. Сидя в кресле перед зеркалом и ощущая прикосновение ее легких рук, хотелось поделиться тем, что накопилось в душе, раскрыть свои секреты и услышать взаимные откровения.

Меня, как человека недавно оказавшегося в Канаде, чрезвычайно интересуют истории соотечественников, проделавших подчас очень непростой путь от «родного порога» к новому месту назначения. Кто назначает нам эти места, всегда задаю я себе вопрос, сталкиваясь с людьми неординарных судеб. Случайно подслушав несколько реплик из разговоров с окружающими, явно знавшими Лиду не первый день, я была страшно заинтригована. Как хорошая гончая, взявшая след, почувствовала, что впереди меня ждет добыча. Изнывая от любопытства, я стала задавать Лиде разные вопросы и, не видя отпора собственной наглости, поняла, что буду вознаграждена увлекательным рассказом, который достойно пополнит копилку бережно собираемых по всему свету занимательных историй,

Предчувствие не обмануло меня. Истории Лиды хватило бы на несколько сюжетов авантюрных романов. Не буду, однако, раскрывать все перипетии этих сюжетов. Кто знает, может быть, они пригодятся мне в будущем. Но кое-какими захватывающими деталями и любопытными фактами поделюсь с тобой, читатель.

В начале было… все то же самое, что и у большинства из нас, с небольшими вариациями. Лида родилась и прожила большую часть своей жизни в небольшом промышленном городке средней полосы России – одном из тех, которым народная молва присвоила довольно уничижительное, но весьма меткое прозвище – Урюпинск. Несмотря на общую мрачность атмосферы города, главной достопримечательностью которого были вечно дымящие трубы горно-обогатительного комбината, маленькая Лида была уверена, что жизнь ее будет необыкновенна и где-то даже волшебна: она знала, что научится превращать будни в праздник, дурнушек в красавиц, а скромных Золушек в прекрасных принцесс. Это было семейной традицией, начатой бабушкой и дедушкой, бывшими в свое время знаменитыми парикмахерами, к которым клиенты записывались на обслуживание по большому блату за несколько дней, а то и недель, вперед. Дед Лиды сделал хорошую карьеру, переместившись от кресла дамского мастера в кабинет заведующего местным горбыткомбинатом. Но и став начальником, он не забыл, как держать в руках ножницы и расческу, словно прикосновением волшебной палочки трансформируя замотанных работой и бытом советских гражданок в прекрасных леди и обворожительных сирен.

Слово «стилист» в те времена еще не стало общеупотребительным в русском языке, но с каждым годом в Лиде созревало понимание того, ЧТО нужно делать, чтобы преображать не очень опрятно одетых и кое-как постриженных и едва причесанных земляков, как мужского, так и женского пола, в цивилизованных людей современного общества. Это и было ее призванием и талантом будущего стилиста.

С закрытием в середине 90-х главных промышленных объектов жизнь в родном Урюпинске почти остановилась. Лида к тому времени вышла замуж и стала мамой, а также высококлассным специалистом парикмахерского искусства. Беда была в том, что в заштатном городишке, откуда все более или менее успешные жители переехали в российские, а то и мировые столицы, стричь и укладывать по-настоящему – то есть с приложением всех умений и талантов, а также за хорошие деньги – стало некого. «Хорошие деньги» мало у кого водились в тех краях.

На большом семейном совете с участием Лиды, ее мужа Максима и ближайших родственников было принято решение – молодым родителям надо ехать куда-нибудь заграницу, оставив дочку на попечение бабушек, поработать там какое-то время и вернуться домой с капиталом, который можно будет вложить в собственное дело. Речь вовсе не шла об эмиграции. Лейтмотивом семейного обсуждения стала строчка из популярной в то время песни «… я к тебе вернусь, моя неласковая Русь». К подобному решению подтолкнула переписка с Татьяной, сестрой Макса. Та долгое время жила в Эстонии, а с наступлением новых времен перебралась в Лондон. Из Таллинна, переставшего быть частью русскоязычного пространства, уехать в Лондон было довольно просто. Но для того, чтобы Максиму и Лиде получить визы, которые давали бы право на официальную работу в Англии, требовался какой-то хитрый ход. И ход этот был найден.

Через знакомых в британской столице Татьяна вышла на умельцев, которые за определенную – весьма внушительную - сумму взялись устроить приезд ее родственников в Лондон по голландским паспортам через Париж. Ушлые эти ребята уверенно заняли свою экономическую нишу в нелегальном бизнесе переправки бывших советских людей за границу, но к чести своей, следует отметить, никогда никого «не кидали», имели дело только с подлинными документами и брали при заключении сделки лишь небольшой аванс, получая остаток суммы исключительно при условии успешного завершения «операции». Такие вот честные мошенники.

Лиде, никогда не бывавшей за пределами родного отечества, предстоящая поездка казалась чудесным сном. Сон этот, однако, не спешил воплощаться в реальность. Все-таки денег, которые требовались на «переход границы», никак не хватало на двоих, поэтому решено было, что сначала на заработки отправится Макс, а потом за ним последует Лида.

Год пролетел незаметно, необходимая сумма была собрана, и наша героиня стала готовиться к путешествию. Сейчас она со смехом вспоминает свое тогдашнее волнение и страхи, но восемь лет назад ей было не по себе. Но недаром же собственная родня Лиды считала ее авантюристкой, вкладывая в это слово не осуждение, а некоторое даже восхищением ее готовностью идти на риск, если на карту ставилось благополучие близких.

Париж, куда Лида отправилась вполне официально, купив путевку в турагентстве и получив Шенгенскую визу, встретил нашу путешественницу не только прекрасными видами и весенней погодой, но и некоторыми неприятностями. Впрочем, вины самого великого города в этом не было никакой. Просто родная российская авиакомпания по ошибке отправила весь багаж пассажиров совсем в другую сторону, так что, сидя в аэропорту, пришлось томительно долго дожидаться хоть какой-то информации об улетевших неизвестно куда чемоданах. К тому же куда-то пропала молодая девушка из тургруппы. Ее тоже долго и тщательно искали по всему аэропорту, пока не пришли к выводу, что шустрая эта девица просто сбежала и, возможно, находится уже где-то на полпути к Нью-Йорку. Лида знала, что вскоре ей придется идти по стопам этой «невозвращенки».

Гостиница, куда, наконец, поселили Лиду, оказалась совсем не тем приличным четырехзвездочным отелем с роскошным видом на площадь, какой расписывали ее туроператоры в Москве, а весьма потрепанным зданием с окнами, упиравшимися в стену соседнего дома. Это все были приветы «неласковой родины», как поняла Лида, посылаемые подданным, отправлявшимся за рубеж. Чтоб жизнь им там, за бугром, медом не казалась… Но все это уже было не так важно. Великие дела ждали нашу героиню.

Первое утро в Париже не обошлось без конфуза. Еще в самолете Лида познакомилась с мужчиной, сидевшим в соседнем кресле. Алексея, как представился сосед, сопровождал сын – мальчик лет 12, ученик спецшколы с английским уклоном. Отец и сын пригласили Лиду, не владевшую в то время ни одним языком, кроме родного, присоединиться к ним за завтраком. Спускаясь в кафе, расположенное на первом этаже гостиницы, Лида никак не могла понять, как управиться с дверью старинного лифта. В результате ее усилий в двери что-то заклинило, лифт застрял межу этажами, и персоналу гостиницы пришлось вызывать специалиста, чтобы выпустить голодную русскую туристку из заточения к столу с закусками.

Это был не единственный переполох в третьеразрядном парижском отеле в тот день. Когда Лида присоединилась, наконец, к ожидавшим ее отцу и сыну, они вручили ей огромный бутерброд с икрой. Французская булка багет, полагавшаяся на завтрак, была намазана во всю длину великолепной черной икрой, привезенной Алексеем с берегов Каспийского моря. Группа русских туристов, с аппетитом поедавших гигантские бутерброды, стала маленькой сенсацией и поводом для пересудов для всех посетителей кафе и обслуживающего персонала, с завистью смотревших на едоков заморского деликатеса.

Но пора было готовиться к серьезному шагу. Ребята из группы «переброса в Лондон» провели тщательный инструктаж очередной клиентки относительно того, как вести себя на границе, притом, что отныне «голландка» по паспорту, Лида не умела говорить ни по-английски, ни по-голландски. То есть, определенный набор английских слов она к тому времени уже заучила, но в случае, если бы ей пришлось принять участие в какой-то развернутой беседе, скажем при прохождении таможенного досмотра или паспортного контроля, ситуация могла принять нежелательный оборот. В лучшем случае, русскую путешественницу, предъявлявшую пусть настоящий, но явно не принадлежавший ей, несмотря на умело вклеенную фотографию, голландский паспорт, депортировали бы на родину. Про худшее думать не хотелось.

Скоростной экспресс «Евростар», курсирующий между Парижем и Лондоном по дну Ла-Маншского пролива, приближался к столице Соединенного Королевства. Лида четко следовала инструкциям, полученным от ребят из подпольного синдиката, а также советам собственного мужа, который год назад уже прошел по этому пути. Даже номер вагона, в котором она находилась, был не случаен. Все было заранее продумано и взвешено. Вот бы родное государство проявляло хоть толику подобной заботы о своих гражданах!

При подходе к стойке паспортного контроля в Лондоне Лида старалась держать себя в руках. Чтобы хоть как-то оттянуть «момент истины», она пропустила вперед семейную пару с ребенком, чем заслужила благодарные улыбки и доброжелательные взгляды. Лида знала, что выглядит внешне как настоящая европейка. Уж тут-то она проявила все свои умения стилиста, визажиста и фэшн-дизайнера. Но внутри этой уверенной в себе, элегантно одетой молодой дамы скрывалась испуганная девочка-провинциалка, впервые в жизни совершавшая что-то противозаконное.

Сидевшая за стойкой паспортного контроля англичанка с любопытством смотрела на приближающуюся к ней стильную молодую женщину с модной сумочкой в руках. Судя по несколько нервным движениям рук незнакомки, пытавшейся открыть свой ридикюльчик, его замок заклинило. Сотрудница погранично-паспортной службы увидела, как дрожащие пальцы дамы рванули упрямый замок, и все содержимое сумочки оказалось на полу. «Это провал!» - в духе героев шпионских романов подумала Лида, растерянно глядя себе под ноги, где на полу рядом с чистеньким голландским паспортом валялась губная помада, пудреница и прочая косметическая мелочь, а также родной, еще советских времен молоткасто-серпастый паспорт.

Часть 2.

Нужно было что-то срочно предпринять. Лида не нашла ничего лучше чем, громко ойкнув, наступить изящной туфелькой на родную «паспортину». Затем она присела, прикрыв подолом модного плаща все, что лежало на полу, и потихоньку стала рассовывать по карманам свои парфюмерно-косметические аксессуары. Поворачиваясь в разные стороны на корточках, она умудрилась незаметно засунуть в рукав старый паспорт и зацепить его за браслет от часов. Теперь требовалась настоящая ловкость фокусника, чтобы не выронить его еще раз. Какое счастье, что в ту пору в моде были длинные одежды с широкими рукавами. Что бы она делала, будь на ней сейчас короткая юбка с каким-нибудь топом в обтяжку!

Повторяя «I am sorry», как учили ее ребята-контрабандисты, и ловя на себе сочувствующие взгляды окружающих, растроганных видом изысканной молодой леди, вынужденной почти на коленях передвигаться по полу, по которому ежедневно проходят тысячи разных ног, и собирать выпавшие из ее сумки предметы, Лида пересекла границу. Уже оставив позади все эти таможенно-паспортные службы и оказавшись в объятьях мужа, она все еще не могла поверить, что ей удалось таки пробраться на берег туманного Альбиона в качестве голландской поданной.

Долго потом по ночам ей снились кошмары, в которых происходили сцены, навеянные старыми советскими фильмами про шпионские страсти. В этих снах, повторявшихся несколько недель кряду, она видела, как к ней бросаются английские пограничники, с криками выхватывая ее российский паспорт, выкручивают руки и надевают наручники. Просыпаясь, Лида с облегчением вздыхала, понимая, что это был всего лишь сон.

Максим уже почти год работал охранником в банке, теперь была очередь Лиды трудоустраиваться и вносить свою долю в семейный бюджет. Не так-то это было просто сделать в Лондоне с ее минимальным на тот момент знанием английского. Но когда это нелегкие пути обескураживали нашу героиню?! Свою трудовую деятельность в британской столице она решила начать с небольшого ресторанчика, куда срочно требовались официантки. Сестра Макса, Татьяна, которая всю жизнь преподавала английский на своих «исторических родинах» - сначала в России, затем в Эстонии (где так и остался жить ее муж, не решившийся на кардинальные перемены в жизни) - составила для своей невестки список необходимых слов и выражений. Сейчас Лида со смехом вспоминает, как на вопрос хозяина ресторана - «How do you like your job?»*, решившего на второй день поинтересоваться настроением своей новой работницы, она с энтузиазмом ответила: «I love you!», имея в виду, что работа ей очень нравится. Чем привела солидного джентльмена в некоторое замешательство.

Вскоре, однако, Лида поняла, что ресторан - это не ее «площадка». Он же была классным парикмахером, с какой стати ей было таскать по лестнице двухэтажного заведения вверх и вниз тяжеленные подносы с чьей-то едой? Через неделю поисков она устроилась в салон красоты, принадлежавший иммигранту-итальянцу, и ее словарный запас начал стремительно пополняться профессиональными терминами, разговорными оборотами и жаргонными словечками сразу из двух европейских языков. Это была хорошая школа, и не только с точки зрения наработки профессионализма или языковых знаний, но и постижения иной культуры, иной среды обитания и другого мышления.

Прошел еще один год. Все, казалось, утраивало Лиду и Макса в их британской жизни, однако срок действия голландских паспортов скоро заканчивался, и представлялось весьма проблематичным, что в старой доброй Англии кто-то захочет иметь дела с русскими нелегалами, непонятно как очутившимися в Лондоне. Первоначальный план – заработать на жизнь и вернуться в родной Урюпинск, где оставалась дочь с обеими бабушками, не казался более привлекательным. Вдохнув воздуха западной цивилизации, увидев собственными глазами, как живут люди в европейских столицах, супруги напрочь отринули идею возвращения к родным пенатам.

Как-то случайно Максу попалась на глаза газета со статьей об эмиграции в Канаду. Он посоветовался с двумя своими главными женщинами – женой и сестрой, и в семье было принято очередное судьбоносное решение. В отличие от Татьяны, которая с ее эстонским гражданством, как подданная одной из стран Евросоюза, могла спокойно жить и работать на Британских островах и вскоре намеревалась получить британский паспорт, Лиде с Максимом рассчитывать было не на что. В Канаде же, куда они решили лететь по своим голландским документам, как они выяснили, можно было сдаться властям, рассказать про себя всю правду и обрести статус беженцев.

По совету знакомых голландская пара c именами Кристиан Ван Дюсбург и Сандра Де Моор, «забывшие» на время свою русскую фамилию – Михайловы, приобрели самые дорогие билеты на самолет компании British Airways (дабы избежать интереса и ненужных вопросов со стороны все тех же таможенно-паспортных служб), и отправились одним ясным солнечным утром в канадский город Торонто.

Впереди снова была неизвестность. Ни одно живой души не знали Макс и Лида в Канаде, но они уже не были новичками в деле освоения новых территорий. Теперь они твердо знали, что нельзя более оставаться перелетными птицами. Надо было вить гнездо и устраиваться там со своим птенцом. Они не подозревали еще тогда, что смогут увидеть свою дочь только через пять лет.

План «сдачи властям» прошел успешно. Навсегда отныне избавившиеся от своих трудно запоминаемых голландских имен, супруги Михайловы с помощью юридической фирмы, специализирующейся на делах иммигрантов, стали ожидать получения статуса беженцев. Как оказалось, не так-то просто это было сделать, особенно после событий 11 сентября. К тому же, новая Россия, как бы и демократическая уже, согласно заявлениям ее правительства, перестав быть частью «Империи зла», никого более, казалось бы, и не преследовала по политическим мотивам. Никого особо и не удерживала в собственных границах, так что требовался, в очередной раз, какой-то хитрый ход, чтобы можно было убедить канадские власти в невозможности проживания бывших советских граждан в своей стране, изменившейся социально и экономически.

К правильному решению, если только в данных обстоятельствах вообще просматривалась какая-либо правильность, Лиду подтолкнул разговор с одним знакомым болгарином, также претендовавшим на статус беженца и вскоре получившим его. Он уверял канадские власти в том, что, будучи этническим цыганом, подвергался всяческим преследованиям со стороны ксенофобски настроенных болгарских силовых структур. На вопрос Лиды, как он смог доказать этот факт, и прежде всего то, что он – чистокровный цыган, лукавый Радо - со знаменитой фамилией Димитров - продемонстрировал ей целую пачку фотографий, на которых он в цыганском костюме был запечатлен на фоне разных интерьеров и на лоне пышной болгарской природы. Хитро подмигивая, Радо пояснил, что вообще-то он был танцором в составе профессионального коллектива, гастролировавшего по восточно-европейским странам, и часто солировал в номере под названием «Цыганская сюита». Теперь фотографии, сделанные на память во время гастролей, пригодились в качестве вещественного доказательства.

Так вот что требовалось для убеждения судей, которые должны рассматривать дело российских граждан Михайловых о предоставлении им политического убежища – фотографии! А еще нужен был конкретный повод для доказательства фактов якобы гонений со стороны российских властей. На чеченцев русоволосые и светлоглазые Михайловы явно не тянули, поэтому был выбран единственно верный вариант – религиозные убеждения. Официальная русская православная церковь, приобретшая необычайно высокий статус в постсоветской России, не жаловала всяческих сектантов: баптистов, пятидесятников и прочих адвентистов седьмого дня. На этом и решено было разыграть козырную карту иммиграции. Лида расписала анти-баптистскими лозунгами и всевозможными угрозами дверь собственной квартиры в Торонто, которая должна была сыграть роль российского жилища, якобы подвергшегося нападению воинствующих религиозных группировок. Она постаралась придать этой двери и прилегающему пространству вид заштатного российского подъезда (да кто в Канаде точно знает, как выглядят сейчас урюпинские подъезды с разбитыми окнами и сожженным почтовыми ящиками?) и запечатлела это «произведение изобразительного искусства» на пленку. Снимки получились устрашающими и произвели впоследствии неизгладимое впечатление на членов суда.

Однако, все это произошло много позже. Пока же длилось нескончаемое ожидание, и Макс от неизвестности, как же решится, наконец, их судьба, стал отдаляться и все больше замыкаться в себе. Одно было хорошо - с работой у него всегда ладилось. Лида тоже не сидела, сложа руки. Судьба вновь свела ее с итальянскими цирюльниками. Поначалу не сладко ей пришлось в салоне, хозяином которого был пожилой Доменик, собиравшийся вскоре передать бразды правления своему сыну Стефано, работавшему пока рядовым парикмахером. Доменик, хоть и платил гроши, с самого начала весьма благосклонно отнесся к Лиде, видя, как виртуозно она управляется с инструментами парикмахера, и какими счастливыми уходят от нее клиенты. Стефано же невзлюбил эту русскую выскочку, как он мысленно называл новую работницу, видя в ней явную конкурентку, и не раз до Лиды доносилось некое злобное шипение, в котором она различала слова «this Russian bitch»**.

Лида крепилась и уверяла себя, что готова вынести все ради светлого и обеспеченного будущего своей семьи. Но особенно тяжело становилось ей после телефонных разговоров с дочерью. Девочка подрастала, пошла в школу, переходила из класса в класс, усердно изучала английский язык и была уверена, что скоро увидится с родителями. Но годы шли, и ничего не происходило. У маленькой Кристины был, однако, мамин характер. Она была оптимисткой и нисколько не сомневалась в том, что скоро будет жить в собственном доме в самом большом городе Канады.

Так все и получилось в результате. Состоялся суд, который признал право Михайловых официально проживать в Канаде. Дочь, которую мама с папой видели только на фотографиях в течение последних пяти лет, прилетела с бабушкой в Торонто и очень быстро освоилась в непривычной, казалось бы, для одиннадцатилетней русской девчушки обстановке. Сейчас она живет в прекрасном доме, любовно обустроенном и обставленном мамой, проявившей при этом все свои дизайнерские способности. А Лида, словно в награду за терпение, получившая в подарок от судьбы шанс начать собственный бизнес, взяла в банке кредит и открыла свой салон, куда теперь ходят все те клиенты, которых так боялся потерять зловредный Стефано.

Нет, не перевелись еще настоящие женщины «в русских селеньях»! Если тебе, читатель, доведется приехать в Торонто и зайти в парикмахерскую, где всем заправляет энергичная молодая женщина с яркой внешностью и острым язычком, умело превращающая растрепанные мужские и женские шевелюры в замечательные прически, знай - история ее прибытия в Торонто – через Париж и Лондон – полна еще многих интригующих фактов и любопытных подробностей. Но их я приберегу для своих будущих рассказов.

* Как вам нравится ваша работа?
** Эта русская стерва.


Источник: http://www.proza.ru/texts/2007/04/11-56.html
Категория: Ольга Кемпбелл | Добавил: kalinka (21.10.2008)
Просмотров: 1101 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Поиск
Друзья сайта

Статистика

Copyright MyCorp © 2024
Сайт создан в системе uCoz