МАМА

 Каждую среду я собирала Гарику полную сумку самых вкусных продуктов из русского магазина, и он ездил навещать свою маму.
 С Басей у меня установились родственные тёплые отношения. Мы перезванивались каждый день. Понимая ее одиночество и жалея старушку, я, порой часами, болтала с не о том, о сём. Каждый разговор Бася начинала одной и той же странной фразой: “Ну, как вы поживаете? Гарик ещё не убежал?” Сначала я воспринимала это как неудачную шутку и отвечала с юмором и смешком. Потом меня это начало раздражать. И, наконец, я решила, что у Баси от старости не всё в порядке с головой, и перестала обращать внимание. Однако идиотский вопрос “Гарик ещё не убежал?” звучал в начале каждого телефонного разговора.
 — Бася, ну что с вами? Почему вы меня об этом спрашиваете? У нас с Гариком всё очень хорошо! С чего вы взяли, что он вдруг убежит? Что я — ведьма?
 — Ну что вы! — восклицала Бася. — Просто я волнуюсь! Гарик ведь очень вспыльчивый! Он может вдруг рассердиться и убежать!
 — Не волнуйтесь, Басенька! Никто ни на кого не сердится. У нас всё в порядке, — успокаивала я Басю. А сама думала: “Нет, она сумасшедшая! Каждый день один и тот же разговор! Сколько можно?”
 Часто по выходным мы ездили навещать то одну маму, то другую. Там, где жила моя мама, был чудесный каток. Мы брали напрокат коньки и катались по кругу под музыку. Правда, не так, как в кино, где влюблённые нежно держат друг друга за руки. Гарик гонял, как дворовый мальчишка на замёршем пруду, а я, с видом хрустальной вазы, осторожно плыла в общей массе, пугаясь и шарахаясь от любого, кто делала резкое движение. Кататься со мной в паре Гарику было скучно, он этого не скрывал, а я не настаивала, понимая, что мне за ним не угнаться. А, честно говоря, очень бы хотелось!
 Зато когда мы приезжали к Басе, хозяйкой положения становилась я. Бася страдала болями во всех суставах, и я, накупив болеутоляющих мазей, массировала её часами до полного своего изнеможения. Гарик благодарно целовал мне руки и старался как угодно сделать приятное. А мне было достаточно уже того, что он старался!
 В одну из сред Бася позвонила мне на работу в гневе и ярости.
 — Ну, как вам нравится! — кричала она. — Приезжает раз в неделю навестить мать, а сам весь день сидит у этого проклятого Паприкова! Я не знаю, что у них общего? Хоть бы он умер, этот бандит! Почему его не убьют где-нибудь?
 Я не знала, что сказать. Басю было жалко. Паприкова я ненавидела так же, как она. Поведение Гарика меня огорчало не меньше, чем его маму. Кое-как успокоив старушку, переведя разговор на другую тему, я решила вечером поговорить с Гариком.
 Когда я пришла с работы, Гарик ждал меня дома. Судя по блеску в глазах, он явно был навеселе. Как видно, с Паприковым они хорошо провели время.
 — Как мама? — задала я дежурный вопрос. 
 — Прекрасно, дорогая! — как ни в чём не бывало ответил Гарик.
 — Слушай, а что Циля и Паприков? Они никогда нам не звонят. Ты вообще с ними общаешься? — издалека начала я.
 — А как же? — ответил Гарик. — Я разговариваю с ними почти каждый день по телефону с работы.
 — Интересно, — посмотрела я на Гарика с укоризной, — какая-то двойная жизнь получается. Одна — со мной, дома, другая — с ними, на работе, и когда ты ездишь навещать маму.
 Как всегда в щекотливых ситуациях, Гарик схватился за спасительную сигарету и молча отвернулся к окну. Капризная складка на подбородке злобно поползла вверх.
 Я включила телевизор. Гарик сел разбирать ежедневную почту, которую он копил на письменном столе, аккуратно вырезая ножницами квадратик со своим именем и адресом и мелко разрывая его на части. Только после этого конверт или рекламный мусор выбрасывался в помойку. Я не понимала этот маразматический страх, что некто, роющийся в мусорных бачках, узнает мой адрес и придёт меня убивать и грабить, поэтому без разбору выбрасывала всю макулатуру, приходящую из разных агентств и обществ. Но Гарик был другого мнения, часами просиживая штаны за письменным столом, сосредоточенно вырезая и уничтожая бумажные квадратики. “Творчество душевнобольных” — мысленно называла я это бесполезное, на мой взгляд, занятие.
Вечер прошёл в обиженном молчании. Злые гении нашей семьи, Циля и Паприков, так или иначе портили мне кровь и настроение.
 На следующий день Гарик пришёл с чудесным букетом моих любимых гвоздик. Неприятный разговор не был забыт, но о нём больше не упоминалось.
 Через пару недель намечался день рождения Баси, и мне хотелось отметить его как полагается, доставить ей удовольствие. Я заказала большой именной торт, приготовила холодные и горячие закуски, купила магнитофонную плёнку, на которой общеизвестная песенка “Happy birthday to you!”  исполнялась хором и оркестром. В назначенный вечер Гарик привёз свою нарядную, в новом платье маму и двух старушек, приятельниц Баси по дому. Приехала моя мама. На огонёк зашли мои друзья Белла с Фимой. Дочка была дома, помогала мне по хозяйству. Получилась хотя и разношерстная, но шумная и весёлая компания. Все поздравляли Басю. Она оживлённо сияла, польщённая всеобщим вниманием. Свой тост я приберегла к чаю.

  Дети все у Вас таланты:
  Старший с младшим — музыканты
Музыкант — всегда артист,
Ну, а средний сын — дантист!
Он артист, конечно, тоже,
Всех нас делает моложе, 
Помогает нам жевать,
Улыбаться и кусать!
Все невестки как конфетки,
Как цветочки — внуки-детки!
Но, как в ценном украшении,
Все они как обрамленье
Вам, родившей сыновей —
Замечательных мужей!

 Гости захлопали, Бася растроганно прослезилась. В этот момент, по заранее задуманному мною сценарию, дочка внесла нарядный торт со свечами, а Гарик должен был нажать кнопку магнитофона, чтобы заиграла поздравительная песня. Но Гарик так рьяно и неоднократно поднимал рюмку за здоровье своей мамы, что сидел осоловевший и невменяемый. Дочка застыла на полпути с тортом в руках, в ожидании заветного аккорда, чтобы под музыку поставить торт на стол. Я драматическим шёпотом пыталась подсказать Гарику, что надо делать. Всё тщетно. Гарик отрешённо обмяк рядом с магнитофоном. Через стол мне было до него не добраться. 
 — Гарик!! — в полный голос рявкнула я.
 Гарик вздрогнул и посмотрел на меня с глупой улыбкой.
 — Что с тобой? Нажми кнопку! — шипела я с другого конца стола.
 Гарик с трудом оглянулся и, шаря по магнитофону, наконец-то сообразил, что от него требовалось. Грянула музыка. Дочка со вздохом облегчения поставила торт на стол. Пока мы разбирались с Гариком, тоненькие свечи почти сгорели. Хорошо воспитанные гости вежливо зашумели, делая вид, что всё в порядке. Бася сидела расстроенная, с осуждением бросая на меня неодобрительные взгляды. Кто-то рассказал анекдот, потом другой. Накалённая атмосфера кое-как разрядилась. 
 Зашла речь о модной теории, что все мы когда уже жили на этом свете в образе других существ.
 — А вот я верю, что когда-то, в другой жизни, была королевой! — вдруг гордо сообщила Бася. — Я в этом абсолютно уверена! Я просто чувствую в себе что-то королевское, что — я даже не могу объяснить! Просто ощущаю себя и королевой, и всё!
 И она величественным жестом поправила кружевной воротник на платье. Над столом повисла пауза. Гости иронически переглянулись, но засмеяться никто не посмел.
 “Знакомый текст, — усмехнулась я про себя, — вот откуда у моего мужа королевские замашки и мания величия. Оказывается это фамильное! Уж не был ли он в прежней жизни наследным принцем?”
 — Из-за того, что я себя чувствую не такой, как все, — не замечая неловкого молчания, продолжала Бася царственным тоном, — я очень трудно схожусь с людьми! Во всём доме у меня только две приятельницы, больше я ни с кем не общаюсь, хотя живу там уже больше пятнадцати лет. Иногда ужасно скучно! Я просто не знаю, куда себя деть!
 — Естественно! — вставил Фима, известный своей прямолинейностью. — Кому охота дружить с королевой! С таким характером вы себе друзей не найдёте!
 Белка с силой пнула мужа под столом ногой. Бася замолчала, в недоумении пожав плечами. Приглашённые старушки одобрительно закивали и злорадно захихикали. Видимо, непростой характер Баси был им хорошо знаком. И лишь пьяный Гарик сидел в полной прострации, ни на что не реагируя.
 Когда гости засобирались домой, для Баси и её подружек пришлось вызвать такси. Гарик не мог стоять, не то что ехать! Перед отходом Бася подошла ко мне.
 — Вам, конечно, большое спасибо! Такого дня рождения у меня уже давно не было! Но всё-таки я хочу вам сказать. Какое вы имели право так кричать на Гарика? На него нельзя повышать голос, он очень чувствительный! Запомните это! Своим криком вы меня очень огорчили! И вообще, почему он у вас так пьёт? Вы что, из него алкоголика сделали? Раньше он таким не был!
 — Ваш сын — не ребёнок, Бася! — возразила я . — Что значит “у вас”, “сделали”? Он пришёл ко мне взрослым зрелым человеком и должен сам знать меру. Я его за руки хватать за столом не могу. А чтоб вы знали, он без водки за обед не садится. Хоть пару рюмок, а пьёт каждый день. Я его таким получила, а не сделала!
 — Что вы мне такое говорите? Что я своего сына не знаю? Он никогда раньше не пил!
 — Когда это “раньше”? — защищалась я. — В школе? Вы не живёте с ним давным-давно и понятия не имеете, что он делал за дверями своей квартиры! 
 Бася обиженно дёрнула плечами и направилась к выходу. Старушки-приятельницы, сочувственно чмокнув меня в щёку,  засеменили вслед за ней. 
 — Мать моя — королева, но дура! — вдруг громко изрёк Гарик, когда за Басей и гостями закрылась дверь.
 — Гарик!
 — Что, дорогая!
 — Шёл бы ты спать! — повторила я свою любимую в таких случаях фразу.
 — Иду, дорогая!
 Гарик побрёл в спальню. Моя мама, дочка и я принялись убирать со стола, стараясь не смотреть друг на друга.
 — Терпи, доченька, — шепнула мне мама. — Все терпят, и ты терпи!